Хэдэ ответила:
бель людей, не неких неодушевленных единиц, а тех, с кем ты встречался каж-
сосредоточения  наибольшей  плотности  этой  массы.   Единственно  реальными
еще и перевернула меня - поближе, наверное, надо рассмотреть?  Ну ладно, к черту - вот, пожалуйста! - он рывком выпятил таз вверх, прямо к ней,  -  только не думай, что если я немножко поглазел на самую красивую женщину в мире, то я уже извращенец! -  Он опустил глаза и всхлипнул. - Прости меня за "Пентхаузы".  Иногда я просто не могу удержаться, мне так хочется... ну, подрочить.  Я  больше не буду.Ей будто плеснули в лицо холодной водой.  Опустившись на колени у кровати, она ласково погладила его волосы. - Джимми, прости меня, пожалуйста.  Очень прошу тебя, прости.  Ну конечно, ты просто не мог не возбудиться.  А когда мужчина - она намеренно выделила слово "мужчина" - возбуждается, его пенис становится... это называется эрекция, хочет он того или нет.  Ты ни в чем не виноват. -  Она взяла его лицо в руки и нежно поцеловала куда-то в бровь.  У Джимми перехватило дыхание...  ее мягкие обнаженные груди коснулись его плеча.  - Ты прав, дорогой мой мальчик, я действительно смотрела, я даже подглядывала за тобой.  Я так удивилась - и я очень рада тому, что ты стал настоящим мужчиной.  И спасибо за комплимент по поводу моей фигуры.  На самом деле, вряд ли твоя старушка-мать может составить конкуренцию тем юным цыпочкам.  Надо смотреть фактам в лицо.Джимми слегка приобнял мать за плечи, надеясь, что она не отстранится... - Правда, мам...  если бы твоя фотка появилась в "Пентхаузе", они бы все в момент распродали, а все мужики Америки... в общем, они бы все возбудились.Лиз рассмеялась и слегка прижала Джимми к себе...  - Ладно, ладно - ври, да не завирайся, а то нос вырастет... И вот еще что... на самом деле, я ничего не имею против твоих журналов с девочками.  Наоборот...  если бы ты не мастурбировал, я бы встревожилась.  Просто, я так устала, так расстроилась - вот тебе и досталось ни за что ни про что.  Это меня надо бы наказать, а не тебя, -  закончила она примирительно.Подбородок Джимми упирался в ее плечо, так что она не видела, как изменилось выражение лица сына при этих словах.  Голос его, однако, был по-прежнему смиренным и даже ласковым... - Так что, будем вести себя естественно?  Даже если я не смогу сдержаться и буду иногда возбуждаться?  Я постараюсь, чтобы этого не было.Она все еще чувствовала раскаяние за то, что наговорила ему.  Чтобы как-то загладить свою вину, пришлось согласиться...  - Конечно, дорогой.  Будем только помнить, что мы мать и сын.  А если у тебя возникнет эрекция, я постараюсь не замечать - просто буду считать это комплиментом моей фигуре. -  Прозвучало, похоже, вполне разумно - и все же, даже когда она произносила эти слова, у нее уже зародились дурные предчувствия.  Ох, не влипнуть бы...Она отпустила Джимми и выпрямилась.  Итак, стыдливость побоку.  Заставить его отвернуться или хотя бы не глазеть - нельзя, теперь уже нельзя.  Он по-прежнему лежит лицом к ней, только повернулся на бок, и член из паха торчит...- Ладно, не будем затягивать с этим, - неискренне рассмеялась она и, бросив лифчик на кровать рядом с Джимми, наклонилась, чтобы снять трусики.  С плохо скрываемой радостью, он глазел на подпрыгивающие груди, на появившийся из-под трусиков холмик Венеры.Она выпрямилась, немного расставив ноги.  Еще и руки развела.  Сын так и пожирал глазами губы ее вагины, полностью открытые из-за подбритых волос лобка.  Они слегка приоткрылись, проглядывала красновато-розовая плоть.  Внутри явственно поблескивала влага.- Ну что ж, вот она, вся тут - твоя старушка-мать, голышом.  А теперь хватит глазеть, и разбери-ка вещи, пока я моюсь.Она грациозно развернулась и проследовала к душу.  Мальчишка чуть не кончил прямо на кровать, любуясь ее подрагивающим при ходьбе роскошным задом. Следующие пятнадцать минут они оба, казалось, занимались каждый своим делом.  Лиз Макензи мыла голову, деловито намыливала тело, но так и не посмела поднять глаз...  не хотелось поймать на себе ощупывающий взгляд сына.  Можно было не сомневаться, что он подглядывает за ней.  Двигаясь в душевой, ей приходилось поочередно выставлять напоказ разные части тела - с единственной надеждой, что "эффект запретного плода" постепенно сойдет на нет, и тогда они, в самом деле, смогут вести себя естественно по отношению друг к другу.Джимми Макензи разбирал вещи, при этом умудряясь не сводить глаз с тела матери.  Оказывается, мокрое женское тело, да еще намыленное, выглядит особенно соблазнительно!  Упругие соски чуть не в дюйм длиной, поблескивающие набухшие губы...  Она даже слегка раздвинула их, когда мыла - может быть, именно для того, чтобы он все как следует рассмотрел?  Джимми подсознательно чувствовал, что мама не поднимет глаз, она не захочет подловить его на подглядывании.  Не подрочить ли?..  Ох как хочется!  Но он понимал - чисто интуитивно - что тогда она "сорвется с крючка", особенно если заметит.  Пусть лучше чувствует себя виноватой, ведь она так мучает сына!Закончив мыться, она заметила, что Джимми надел трусы - наверное, в них он и будет спать - и несет ей полотенце.- Спасибо, милый.  Как же я забыла! - и протянула руку.Но он подошел еще ближе и легонько толкнул ее в плечо, чтобы повернуть.   От удивления она даже не успела ни возразить, ни возмутиться - он уже набросил ей на голову большое махровое полотенце и стал тщательно вытирать волосы.  Первоначальный испуг - какое нахальство! - тут же перешел  в чисто физическое удовольствие, чувственными покалываниями распространившееся с кожи головы на шею, спину и дальше волной по всему телу.- М-м-м!  Господи, Джимми, как хорошо!  Считай, что заработал пару лишних мороженых.  Вот бы каждый день так!Вся усталось, напряжение целого дня как будто испарились, тело заполнила блаженная истома. Когда сын, закончив вытирать голову, принялся за спину, она не стала возражать.  Его сильные руки принялись через полотенце массировать плечи, вызвав новый прилив чувственного наслаждения.  Но когда он сдвинулся еще ниже, она вновь насторожилась - Джимми заметил, как напряглись и сжались ее матово белеющие ягодицы - поэтому он сразу перешел на икры, вытирая и одновременно массируя их.  Она было расслабилась, но тут он, неожиданно ускорив темп, перебрался от колен к бедрам и, не дав ей времени опомниться, стал вытирать и - ласкать, ласкать, ласкать! - ее мягкие ягодицы.  Поскольку она не отвергла услуг сына с самого начала, она не сумела сразу найтись, чтобы остановить его...  И как это он догадался, что зад - ее основная эрогенная зона?  Он подошел к делу очень основательно...  тщательно вытер каждый дюйм, глубоко вдавливая пальцы в плоть, почти до боли.  Даже провел полотенцем - скорее, пальцем, обернутым в полотенце - сначала вниз по щели между ягодицами, потом снова вверх.  Ее тело отозвалось сладкой дрожью и целой бурей самых противоречивых ощущений и мыслей.Джимми осторожно потянул ее за руку, чтобы повернуть к себе лицом.  Она поняла, что он сидит на корточках - и, конечно же, глаза так и прилипли к подбритым местам между ног.  Нет, это уж чересчур... только не спереди!  Полуобернувшись, она протянула руку за полотенцем...  - Пожалуй, дальше я сама, милый, -  и попыталась ласково улыбнуться.  - Знаешь, естественность - это, конечно, прекрасно, но всему есть мера.Покраснев, он отдал полотенце.  Теперь, под прикрытием ткани, она смогла повернуться к нему лицом и вытереться.  Он немного приподнялся и, все еще полусогнувшись, отступил к кровати.  Несмотря
Весьма  возможно, что он вел самую ожесточенную борьбу с злым  началом в тот
индивидуалки москвы м савеловская
индивидуалки москвы не дорого